Итальянский центр

Итало-российский центр изучения СМИ, культуры и коммуникации

Побег во Флоренцию (Marie Claire). Женя Селищева

Приезд: газон, оранжевый кроссовок, маньяк

Помню навязчивую мысль: надо сфотографироваться. И сразу за ней другая, тоже навязчивая: лучше подумай о чем-нибудь серьезном, дура! И так много раз подряд: одна-другая, одна… Чтобы отбиться от мыслей, достаю фотоаппарат и – получается: моя нога в оранжевом кроссовке, кусок вылинявших штанов и красивое здание рядом с вокзалом, которое я пока не знаю как называется. Мысленно я сделала к фотографии подпись: «Это моя нога в тот день, когда я за каким-то лешим поехала во Флоренцию, ой мамочки, страшно-то как…» Про мамочку в подписи, конечно, не надо было, а то еще услышит мои вопли души на расстоянии.

Понять причины моего отправления во Флоренцию еще несколько дней назад было невозможно, потому что меня с ней ничего не связывало. У меня не было там друзей, меня никто не звал туда на работу или учебу и вообще никто не звал. Теперь, правда, нас связывал привокзальный газон, и это было уже немало. А оказалась я на нем по трем причинам: потому что я хотела в Италию, потому что до этого я не была во Флоренции и потому что Флоренция – красивое слово. В принципе, по-русски это и называется: за каким-то лешим.

В свое оправдание могу сказать лишь одно: на газоне я не просто лежала – я лежала со смыслом. Во-первых, я очень устала переть сорок килограммов больших и малых своих чемоданчиков. Во-вторых, это я так ждала одного человека. Сведения о человеке были скудные: его зовут Серджо, и ему сорок. На сайте, где мы познакомились, вместо фото был серенький квадратик. Еще тогда, на сайте, квадратик пообещал, что первое время я могу пожить у него – пока буду искать квартиру (кажется, я наврала ему, что еду работать переводчиком в солидную контору). В данный же момент он мчался на машине к моему газону, а я непринужденно лежала себе и думала: господи, господи, а вдруг он маньяк?

Приют: Серджо, йогурты и индонезийский лук. Еще комары

Как любой нормальный человек, Серджо, естественно, оказался маньяком. Он был маньяк до азиатских женщин и обезжиренных йогуртов. По вечерам мы охотились за комарами с луком, который он привез из Индонезии. То есть я орудовала луком, сгоняя комаров с высоких потолков, а Серджо безжалостно убивал их электрической ракеткой. Потом мы, правда, перераспределили роли: все-таки ему было сорок и, хотя он давно увлекался йогуртами, остатки живота еще мешали ему скакать по диванам. После удачной охоты мы делили добычу, и еще я рассказывала ему, как мне нравится Флоренция и как идут дела с поиском квартиры.

Флоренция: Давид, китайцы, оторванная рука

Флоренция нравится сразу и навсегда. Она красивая и старинная. Хотя потом, почти сразу, не нравится – из-за колоссального количества туристов, которые просто физически не могут запихнуться в относительно небольшую Флоренцию и сидят друг у друга на голове. Было бы гораздо лучше, если бы все хотя бы на одно утро остались лежать в своих гостиничных койках – так по крайней мере можно было бы разглядеть картины мастеров Возрождения в знаменитой галерее Уффици. Но нет, это научная фантастика.

Самое увлекательное занятие во Флоренции – фотографировать, как фотографируются туристы на площади Синьория. Площадь украшают копия микеланджеловского Давида, которую многие принимают за подлинник, а также фонтан Нептуна (работы Амманнати, другого скульптора эпохи Возрождения), которого ценители прекрасного так ценили, ну так ценили, что в прошлом году оторвали руку. Китайцы фотографируются с очень серьезными лицами. Видимо, мысленно они уже докладывают о своем путешествии на семейно-партийной сходке. А потом с чувством выполненного долга отправляются есть пиццу, которая во Флоренции за редким исключением чудовищна.

Правда, когда я удалялась из центра к периферии в поисках квартиры, мне казалось, что студентов в городе еще больше, чем туристов. Но они хотя бы сидят тихонько дома и ждут, когда я приду смотреть комнату.

Сентябрь – самый страшный месяц для поиска жилья: его хотят все. При этом Флоренция не идет ни в какое сравнение с Римом, я не говорю о Москве – небольшой, в общем-то, город Флоренция. Поэтому цены взлетают до 300-400 евро за комнату. Которую, напомню, еще надо найти. Итальянские студентки заводят специальную тетрадь, куда будут записывать претенденток на свободную комнату. Они устраивают тебе перекрестное собеседование, на котором лучше не умалчивать ни о чем, включая неперенесенную в семилетнем возрасте корь, а потом никогда не перезванивают. Молдавские беженцы, напротив, никуда не записывают – они просто указывают на одну из коек в комнате, напоминающей пионерлагерную палату, а ты, видя койку, принимаешься сразу бежать, бежать, а пятки все сверкают и остановиться не могут.

Комната: ура штукатурам и платяной шкаф

Моя комната нашлась в районе стадиона, и это было даже весьма почетно, потому что флорентийская команда в этом году блестяще заиграла в высшей лиге национального чемпионата, хотя по воскресеньям из дому лучше было не высовываться. В комнате, как мне показалось вначале, было все необходимое для жизни – наверное, такое впечатление создавалось в основном из-за огромного шкафа, который сразу заполнял всю комнату. Шкаф оказался с характером. В одно прекрасное утро я вставила туда ключ, а достала только часть ключа: остальное застряло в замке, под которым томилось мое свежее белье. Что бы вы делали в моем положении? Я пошла искать помощи к людям и нашла ее в одной мебельной конторе, откуда мне через полдня прислали двух верзил, которые оторвали замок вместе с ключом. А еще говорят, что флорентийцы зазнайки и в жизни не протянут никому руку помощи. Правда, вскоре после этого от шкафа отвалились дверцы и большое зеркало (причем почему-то все сразу и мне на голову), так что он стал до крайности «арт», а трусы мне приходилось теперь запихивать в самый дальний угол, чтоб никто из посетителей не догадался и не уволок.

Правда, первое утро на новом месте могло получиться грустным. В свете наступившего дня я отчетливо увидела, что стены в комнате страшные и грязные, все в следах жизни прежних владельцев. Так что даже взяла и заплакала. Невероятно брало за душу это зрелище.

Так я плакала, пока не зашипел кофе, после чего сразу зашипел лифт, а из лифта вышел штукатур и сказал: «Составьте все вещи в один угол». Наверное, штукатуры в Италии – экстрасенсы. Стены побеленной уже комнаты я украсила фотографиями и коллекцией своих сумок. Оторванные дверцы шкафа служили мне предметами обстановки. Да, я забыла сказать, что было в моей комнате истинно флорентийского: в окне комнаты был холм, а на холме – замок. Так я просыпалась и знала, что я не в Москве.

Ученики: физик, лирик и Гербалайф

До приезда во Флоренцию я преподавала русский лишь один раз, причем на русском и русскому, то есть человеку, которому не надо объяснять разницу между «ш» и «щ» и который не пытается поставить над «и» две точки, чтобы получить «и краткое». Во Флоренции же источником дохода были выбраны именно уроки великого и могучего для носителей макаронного, и получился из этого аттракцион.

Регион для преподавания выбран был, в общем-то правильно: в Тоскане, столицей которой и значится Флоренция, знают, что такое настоящая, хохлятская такая, буква «х»: там говорят «ххоха-хола», если мучит жажда, и «вадо а ххаза», если пора домой.

У каждого из моих учеников была своя идея о том, как нужно учить русский. Один на первое же занятие завалился с букварем, изданным в год моего рождения, и учиться желал только по нему. Пришлось ему объяснить, что тогда он будет знать язык в стилистике «Я люблю мою советскую родину». И хотя букварем мы пользоваться перестали, он носил его на каждое занятие. Кстати, он оказался вицепрезидентом итальянской секции «Гербалайфа» и даже собирался притащить их продукцию на уроки: «Мы будем пить наши коктейли вместе, в перерыве». Мне хватало того, что он бесперерывно курил, разговаривал по телефону с новыми адептами компании, а, рассказывая о своем сыне, всегда говорил «дочь».

С «сыном», кстати, у всех были проблемы: другой мой бриллиант, университетский профессор-физик, обожал мне рассказывать, что «его сыра зовут Микеле». Зато он, в отличие от мистера Гербалайфа, не рисовал снежинки вместо буквы «ж».

Но самая неожиданный аттракцион с продолжением получился у меня с пенсионером Лучано, который жил со мной на одной улице. За каким лешим ему был русский на этой улице, неясно.

Мы провели с Лучано первое занятие, посвященное алфавиту, во время которого, однако, он все время пытался отвлечься на свое детство в Неаполе и бурную молодость в Турине. На следующее (субботнее!) утро я проснулась от телефонного звонка. В восемь часов бодрый Лучано уже засел за уроки. А засев, понял, что алфавит со вчерашнего вечера он как-то подзабыл. И решил связаться со мной, чтобы я напомнила ему разницу между «е», «ё» и «ж». В восемь часов утра в субботу, по телефону.

От занятий он отказался, и слава богу. Хотя пятнадцать евро в час были моим единственным способом выживания, в субботу я все-таки предпочитаю спать до десяти.

Сожители: дары Сицилии, зеленоглазое такси

Прежде чем продолжить историю с пенсионером, дам краткий портрет моих соседей-сожителей, коих было трое. В одного из них, Андреа, я чуть не влюбилась с порога, потому что он, сицилийский юноша 19 лет, обладал потрясающей красоты шевелюрой. Сначала она казалась дредами (потому что мысль о химии я отмела сразу), а потом уже ничем не казалась (потому что Андреа просто не причесывался), а просто поражала воображение и очень, очень нравилась. Правда, у шевелюры имелись и побочные эффекты: головы хозяина ей было мало, и она с бешеной скоростью распространялась по всей квартире – от кухонной плиты до раковины в ванной. И, надо заметить, в раковине она уже не была такой прекрасной. Так что бывали дни, когда мне переставал нравиться Андреа. Но потом происходило одно из двух: либо он начинал импровизировать на синтезаторе, и это было красиво, талантливо и очень радовало слух, либо сицилийская «мамма» присылала ему посылку с родины – огромный картонный ящик, набитый сицилийскими хлебами, пирогами и вином. В такие дни, как можно догадаться, Андреа прощалось даже распространение шевелюры по квартире и раскиданные по плите спагетти – на это он тоже был порядочный мастер.

К сожалению, остальные двое наших сожителей не обладали продвинутыми музыкальными вкусами: русский парень Дима ностальгировал по родине и в выходные, когда не работал каким-то менеджером с какой-то кафельной плиткой, лежал в своей комнате и слушал на «рипите» «Зеленоглазое такси» в исполнении Боярского. А школьная учительница Алессандра, тоже с Сицилии, просто врубала радио на полную громкость, потому что когда она мыла голову в ванной, ей было скучно без музыки. Она вообще была очень шумная: когда у нее сгорал очередной пирог в духовке, она хлопала дверцей этой самой духовки с такой силой, что с плиты слетал мой почти дошедший до кондиции кофе. А когда она ссорилась со своим неаполетанским юношей Паскуале, который работал во Флоренции карабинером и был, как и все карабинеры, благожелательно-туповат, но только не по части приготовления пасты, – так вот, когда они каждый раз заново спорили, что надо делать первым – солить воду или засыпать макароны, дом стоял на ушах. По-моему, мне надо было на молоко приплачивать, за то что я умудрялась преподавать русский в таких условиях.

Зимовка: дождь, батарея и Синяя шапочка

Зимой во Флоренции делать нечего: все время дождь. Прогулки по садам и паркам отменяются, свидание на привокзальном газоне уже не назначишь. Ночные дискотеки в клубах – развлечение специфическое: там не танцуют. А только ходят и попами крутят в красивых юбках и штаниках. И туда, опять же, столько народу набивается, как будто все туристы Флоренции на одну дискотеку пришли. Нет, зимой остается только чинить батарею.

В Италии отопление не такое, как в цивилизованных странах вроде России. Оно не централизованное и слабенькое. А у кого батарея сломана, у того вообще не включается. Угадайте, в чьей комнате стояла такая батарея?

Если точнее, сломана она не была – она была закрыта. А потом ручка закрывателя куда-то отвинтилась. Но в моей комнате все равно был морг – хоть в шкаф ложись и помирай. Сначала подобная история случилось с батареей Алессандры. Она тоже не батареила. В Италии, как и в России, предпочитают не обращаться за квалифицированной помощью, если есть надежда выпутаться самим. Так что Алессандра позвала Андреа, тот взял плоскогубцы, открутил винтик, и горячая вода пошла. Только закрутить винтик Андреа не смог, потому что он был ржавый и просто отломился. И пока приехал сантехник, комната Алессандры была затоплена.

Я не желала подобной судьбы. Несколько дней, умирая от холода, я думала: как открыть батарею? А потом позвонила пенсионеру Лучано. Который ужасно обрадовался и закричал: вылетаю!

Лучано явился с голубенькой шапочкой для ношения в помещениях, потому что у него голова чувствует, когда меньше семнадцати градусов, и подает ему сигналы надевать шапочку – и вот он снимает нормальную шапку, надевает голубенькую, а потом сверяется с нашим комнатным термометром – и там действительно только семнадцать, и он хвастается, что может головой определять температуру без всяких термометров. Это мы еще до моей комнаты не дошли. Можете представить, сколько всякой полезной информации вывалил на меня говорливый пенсионер, пока осматривал агрегат, потом составлял список нужных инструментов, потом ходил за ними домой и только потом чинил. От детства в Неаполе и бурной молодости в Турине отвертеться, в общем, не удалось. Но зиму мы все-таки пережили. А когда в феврале начались шоколадные ярмарки, а потом карнавалы, вообще стало веселее.

Отъезд: цветы и незабудки

Мой аттракцион невиданной смелости завершился к апрелю: захотелось сменить горизонты. Тем более, что теперь я знала: с таким опытом выживания – не пропаду.

Когда я уезжала, цветы с деревьев уже опали и лежали розовыми тенями. Мой лучший ученик уже мог сказать «Я вас не понимаю», понимая всю грамматическую структуру этой фразы. Волосы Андреа уже перестали меня раздражать, потому что они были воистину вездесущи и я прекратила попытки освободить от них квартиру. Я уже отведала знаменитый бифштекс по-флорентийски (здоровенный кусок мяса бычка с определенного и никакого другого луга, который съесть невозможно, если вы не вдесятером и не голодали пять суток). Я также собрала коллекцию всякого кьянти, от дешевого из супермаркета до дорогущего из настоящей винодельни (но это был подарок). В общем, сделала во Флоренции все, что полагается, чтобы она по мне хоть немного скучала. Века два – мне хватит.

Женя Селищева

Технические детали

Флорентийский «сезон» - это апрель, май и сентябрь. Летом в «каменном мешке», окруженном со всех сторон холмами и не знающем морского ветра, можно задохнуться.

Выбирая гостиницу, не набрасывайтесь на те, что окружают зону вокзала: идите дальше, всего полчаса – и цены уже совсем другие: за сорок евро можно получить приличную комнату с завтраком (например, в небольшом отельчике Castagno рядом с Ponte Pio). (Кстати, не верьте флорентийцам, если они делают страшные глаза и пытаются усадить вас на автобус: для российских ножек их расстояния – так, только глазом моргнуть). Есть также хостелы с ценами еще более демократичными и обстановкой, возможно, более оригинальной: потолок, украшенный фресками, наверняка добавит утреннему пробуждению местного колорита: так что попадете на viale dei Mille – ищите табличку 7 Santi. Если же вам нужна квартира – обратитесь к Фабрицио, первый интернет-поинт на via Nazionale: у него теперь целый информационный банк жилья разных калибров и цен. Кстати, он вообще очень милый и даже дарит колонки к компьютеру, если вы к нему часто ходите – на Митинский рынок, опять же, ехать не надо.

Культурная программа во Флоренции, естественно, богата. Только носите с собой валерьянку, а также воду, зонтик от солнца и маникюрный набор, чтобы было чем заняться во время стояния в очереди: чтобы попасть в самые популярные галереи Uffizi и Accademia, иногда надо стоять и по три часа. Сразу, кстати, узнавайте, когда у них бесплатные дни – в эти дни подходить к галереям не советую и на расстояние выстрела: любители бесплатных увеселений едва ли не ночные дежурства у дверей организовывают. В такие дни лучше укрыться в садах: самый невероятный из них – Boboli. Главное его преимущество – он огромен. И, что особенно ценно, там есть уголки, в которых можно почувствовать себя наедине с собой. А соскучитесь по цивилизации – прямо из сада попадете в palazzo Pitti, где опять и снова насладитесь искусством (иногда там выставляют коллекции серебряных изделий).

Обычная тосканская еда – паста с мясным рагу, паста с бобами, суп из разных рыб (его родина – Ливорно). Все это неплохо делают в траттории Palle d’oro, которая находится в самом центре, рядом с собором, но на туристах не наживается. Кстати, туристов там меньше, чем самих итальянцев – флорентийцев и гостей города, что тоже говорит в пользу заведения. Пить нужно кьянти, и только кьянти. Для праздничного ужина с бифштексом по-флорентийски берите кьянти классико – вино более выдержанное и богатое вкусом, чем обычное, «не-классико».

И еще одно: во Флоренции надо сразу переключиться с пиццы на мороженое, если не хотите давиться и думать: это что, та самая итальянская?? Лучше отдавать предпочтение молочно-сгущеночным вкусам – в этом случае язык отстегните заранее, я свой чуть не проглотила.